ОГЛАВЛЕНИЕ

Виктор Васнецов. Призвание варягов. 1913

Уже более 20 лет в сознание украинцев настойчиво внедряется идея, согласно которой государственность Киевской Руси унаследовали не Владимирское и Московское княжества, а Галицко-Волынское княжество и через него — Великое княжество Литовское.

Современная украинская историография утверждает, что сегодняшняя Россия не имеет никакого отношения к истории Киевской Руси, разве что некоторые ее территории когда-то были подконтрольны Киеву. Наследие культуры Киевской Руси признается достоянием одних лишь украинцев.

Под преемственностью культуры обычно понимается наследование, сохранение и развитие культурных традиций. Попробуем разобраться, кто же унаследовал и сохранил культурные традиции Киевской Руси и где они получили свое развитие.

В XIV веке Галицко-Волынское княжество было захвачено Литвой и Польшей и потеряло государственность. Польская власть обоснованно считала православную церковь институтом, способным собрать вокруг себя силы, стремящиеся к воссозданию русской государственности на этой территории. Польское правительство стремилось этого не допустить, и потому всячески поддерживало католический прозелитизм. В 1596 году несколько православных епархий Речи Посполитой, подписав Брестскую унию, перешли в униатство.

В эпоху Средневековья религия являлась стержневым культурообразующим фактором в жизни народов. Киевская Русь была православным государством. Именно православие объединило восточнославянские племена в единый русский народ и оказало огромное влияние на развитие его культуры.

Широкие народные массы, исповедующие православие, отчаянно сопротивлялись переходу в униатство, несмотря на давление со стороны государственной власти Речи Посполитой. Но православная западнорусская знать стала массово переходить в униатство, соблазнившись материальными и политическими приобретениями, которые давал такой переход. По сути, это стало отказом от культурного наследия Древней Руси.

Московская Русь, напротив, осталась верна религиозным традициям Киевской Руси. В XIII веке православный центр Руси переместился из Киева во Владимиро-Суздальское, а затем в Московское княжества. И именно здесь культурные традиции Древней Руси получили свое развитие. В этом можно легко убедиться, изучая историю таких видов искусства, как храмовая архитектура и иконопись.

Виктор Гюго писал, что в эпоху Средневековья «все материальные силы, все интеллектуальные силы общества сошлись в одной точке — в зодчестве». По словам Н. В. Гоголя, «архитектура — … летопись мира: она говорит тогда, когда уже молчат и песни, и предания…».

Строительство каменных зданий началось в Киевской Руси в конце Х века. Для строительства первых каменных храмов в Киев были приглашены византийские зодчие. Самостоятельная строительная артель возникла в Киеве лишь в середине XI века. До конца XI века в других городах Древней Руси еще не было собственных квалифицированных мастеров, они имелись только в Киеве. Церкви в Новгороде и Полоцке возводили киевские зодчие.

Расширение территории Древнерусского государства в IX–X вв.

С началом эпохи феодальной раздробленности ситуация коренным образом изменилась. В нескольких крупных городах — центрах княжеств — сложились собственные архитектурные школы. В первой половине XII века их было пять: Киевская, Новгородская, Полоцкая, Галицкая и Владимиро-Суздальская.

В Киеве, Чернигове, Смоленске, Волыни и Рязани авторитет сохраняла Киевская архитектурная школа.

Для новгородского зодчества было присуще упрощение архитектурных форм, обусловленное применением местных материалов. Характерными чертами новгородских храмов были простота и аскетизм.

На формирование Галицкой архитектурной школы большое влияние оказали мастера, прибывшие из Венгрии и Польши. Они привнесли в местную архитектуру романскую белокаменную технику и характерные для западноевропейского романского зодчества формы и элементы центрического типа (ротонды, квадрифолии). И хотя композиционное устройство большинства галицких храмов оставалось общерусским, однако на этом этапе начался отход от киевской архитектурной традиции.

Советский историк архитектуры П. А. Раппопорт писал:

«Развитие зодчества происходило здесь (в Галицком княжестве — прим.ред.) очень своеобразно, заметно отличаясь от того, как это было в киевской, новгородской или полоцкой архитектурных школах. Чрезвычайно интенсивные политические связи Галицкого княжества с соседними странами — Польшей и Венгрией — оказали существенное влияние на всю архитектурно-строительную деятельность, превратив данный район по существу в контактную зону взаимодействия византийско-русской и романской архитектуры… Изучение (памятников зодчества Галицкой земли — прим.ред.) до последнего времени заметно отставало от изучения архитектурных сооружений других русских земель. Объясняется это в первую очередь тем, что до наших дней не сохранилось, даже частично, ни одного галицкого здания XII в. и памятники известны нам только по раскопкам, которые открывают лишь нижние части стен, а главным образом — фундаменты».

На территориях, оказавшихся под властью Литвы и Польши, православные храмы, разрушенные во время монголо-татарских набегов, не реставрировались, а новые не строились. В Киеве и Чернигове монументальное строительство также прекратилось. Лишь в XVII веке некоторые храмы, например Софийский собор в Киеве и Успенский собор Киево-Печерской Лавры, были восстановлены в стиле модного тогда украинского барокко. Софийский собор был построен в начале 40-х годов XI века с целью укрепления авторитета православия и государственной власти. Он был шедевром архитектуры Киевской Руси, символом величия молодого государства. Казалось бы, воссоздание Софийского собора из руин в его изначальном облике было бы лучшим проявлением уважения к истории Древней Руси. Однако восстановленный собор существенно отличается от того, каким он был изначально. Очевидно, что реставраторы не ставили своей целью сохранение памяти о Киевской Руси.

В Северо-Восточной Руси своих мастеров зодчества в начале XII века еще не было. В середине XII века во Владимир были приглашены галицкие мастера. Затем во Владимир прибыли германские зодчие, присланные императором Фридрихом Барбароссой. Под их влиянием во Владимиро-Суздальском княжестве сформировалась своеобразная архитектурная школа. Ее представители использовали романскую белокаменную технику, включали в свои произведения романские детали. Но по характеру композиции и конструктивным решениям соответствовала не романской, а русской архитектуре. Дальнейшее формирование владимиро-суздальского зодчества в домонгольский период определялось лишь его внутренней эволюцией, поскольку нового притока романских мастеров уже не происходило.

После татаро-монгольского нашествия сложились такие тяжелые исторические условия, что дальнейшее развитие русского зодчества продолжилось только на севере, во Владимиро-Суздальском княжестве, Новгороде и во Пскове. Монументальное зодчество Московского княжества основывалось на владимиро-суздальских архитектурных традициях. При этом как раз в Московском княжестве оформился общерусский стиль монументального зодчества.

Псковский Кремль

Таким образом, именно Северо-Восточная Русь наследует архитектурным традициям Киевской Руси.

Аналогичная ситуация сложилась и с икон­описью. Множество искусствоведческих трудов посвящено сравнению московской школы иконописи и новгородской или ярославской. Но невозможно найти информацию об отличиях черниговской иконописи от галицкой или волынской. Отсутствие фундаментальных научных работ, посвященных развитию иконописи Юго-Западной Руси, объясняется тем, что на этих территориях сохранилось слишком мало икон для полноценного искусствоведческого исследования. Те немногие, что есть, рассредоточены в музеях и храмах разных городов Украины и Польши. Достоверная информация о времени и месте их создания зачастую отсутствует. Многие из них сильно повреждены и нуждаются в реставрации. В этих условиях искусствоведам сложно провести работу по выявлению художественных закономерностей, позволяющих говорить о существовании какой-либо самобытной иконописной традиции на той или иной территории Западной Украины.

Исторические события XIII–XIV веков привели к тому, что в южных и юго-западных княжествах развитие русской иконописи прекратилось. В период польского господства православное население Галиции и Волыни оказалось под давлением чуждой культуры, чужих религии и языка, что, конечно же, не могло не сказаться самым сокрушительным образом и на развитии иконописи.

Северо-Восточная Русь в 1237−38 гг. была разорена Батыем. Новгород, до которого татаро-монголы не дошли, вел войну со шведами и с Ливонским орденом. Даже после двух блестящих побед Александра Невского в 1240 и 1242 годах, Новгородской земле по-прежнему продолжала грозить опасность. Но уже в 1250-х годах культурная жизнь Северной и Северо-Восточной Руси начала постепенно возрождаться. Восстанавливались разграбленные татаро-монголами монастыри и церкви, возобновилось монументальное строительство, а вместе с ним и иконопись. В дальнейшем искусство иконописи непрерывно развивалось и достигло расцвета в конце XIV–XV века — в период духовного подъема, связанного с освобождением Руси от татаро-монгольского ига. Эта эпоха наиболее ярко проявила себя в гении Андрея Рублева.

Между тем храмы Чернигова и Киева долго оставались в запустении после разгрома, осуществленного татаро-монголами. На стенах уцелевших храмов сохранились мозаики и фрески, созданные в эпоху Киевской Руси. Но масштабные работы по их реставрации были осуществлены лишь в XIX–XX веках.

Большая часть икон эпохи Киевской Руси сохранилась в музеях и храмах России. На Украине сохранилось неизмеримо меньше.

На Украине не сохранилось почти ничего из литературного достояния Киевской Руси. «Повесть временных лет», изборники Святослава, «Поучение Владимира Мономаха», «Слово о полку Игореве», жития святых, летописи — всё это хранили русские монастыри. И даже «Галицко-Волынская летопись» сохранилась не в Галиче или Волыни, а в Ипатьевском монастыре под Костромой.

В России сохранились не только историческая и духовная литература эпохи Древней Руси, но и бытовое письмо — берестяные грамоты. Более тысячи берестяных грамот найдено в России и считанные единицы — в Белоруссии и на Украине. И это легко объяснить — Приднепровье к концу XIII века было опустошено набегами татаро-монгольских кочевников. Религиозно-культурная жизнь населения Галицко-Волынского княжества подвергалась давлению со стороны польской власти, стремившейся к его полонизации и окатоличиванию. А для развития культуры Северо-Восточной Руси препятствий не было, поскольку Золотая Орда не интересовалась религиозной и культурной жизнью народов, с которых она собирала дань.

Жители Киевского и сопредельных с ним княжеств, мигрировавшие в конце XII — начале XIII веков на север и северо-восток, принесли с собой туда свои обычаи, устное народное творчество. В том числе былины — богатейший народный эпос, воспевавший эпоху княжения Владимира Красное Солнышко. Эти народные сказания повествуют о справедливости и доброте Владимира Святого, о его любви к народу и заботе о нем. Народная память с необычайной свежестью сохранила эти былины в северо-восточной и северной России, и даже в Сибири. Но, они совершенно исчезли из фольклора на юго-западе, на Украине. В украинском народном эпосе отсутствуют былины о Киевской Руси.

Историк В. О. Ключевский писал:

«Как могло случиться, что народный исторический эпос расцвел там, где не был посеян и пропал там, где вырос? Очевидно, что на отдаленный Север эти поэтические сказания перешли вместе с тем самым населением, которое их сложило и запело».

Не указывает ли данный факт на то, что нынешние украинцы, не сохранившие народного эпоса Древней Руси, едва ли могут быть потомками населения, жившего в Приднепровье во времена князя Владимира?

Правда, современные украинские историки утверждают, что на Украине былины Киевской Руси не исчезли, а были замещены более «актуальными» казацкими думами, воспевающими новые войны и новые героические свершения. Но, в таком случае, почему эти былины сохранились в Сибири? Почему в тысячах километрах от Киева, через много сотен лет, жители далекого русского Севера помнят и свято хранят предания Киевской Руси?

Иван Эггинк. Князь Владимир выбирает религию в 988 г. 1822

Из фольклора не может быть «вытеснен» стержневой для определения идентичности народа пласт — былины. Если подобное «вытеснение» действительно произошло, — то ни о какой преемственности между украинской культурой и культурой Киевской Руси говорить не приходится. Есть в культурах всех народов элемент, который не может меняться или замещаться, — это память о своих героях и их почитание, увековеченное в народном эпосе.

Поскольку мы затронули тему былин, стоит напомнить, что величайший былинный герой Илья Муромец был крестьянского происхождения, а его малой родиной считается село Карачарово под Муромом.

Илья Муромец стремится в Киев, чтобы осуществить свое богатырское предназначение, которое заключается в служении родине и народу. В нем отсутствуют такие качества как честолюбие и корысть, поэтому он отказывается от всех предлагаемых ему почестей. Когда князь Владимир в благодарность за совершенный подвиг — победу над Соловьем-разбойником — приказывает вести богатыря в горницу и угостить должным образом, Илья Муромец говорит:

Я не гость приехал да не угощатися, А приехал с вами побрататися, Послужить вам верой-правдою А за тую Русь да православную.

Богатырь, по народным преданиям защитивший Киевскую Русь от многочисленных бед и опасностей, был родом из Северо-Восточной Руси. При этом теоретики украинского национализма, говоря об отношениях Северо-Восточной Руси с Киевом, сравнивают ее с галльской провинцией Древнего Рима. Если предположить, что они правы, то патриотизм Ильи Муромца в отношении Киева и его преданность князю Владимиру представляются не вполне логичными.

Впрочем, современные украинские историки утверждают, что Илья Муромец на самом деле родом не из Карачарово под Муромом, а из города Моровийска в Черниговщине, недалеко от которого находился и древний город Карачев (упоминаемый в летописях с XII века). Эта версия была выдвинута фольклористом Всеволодом Миллером. В качестве доказательства приводится тот факт, что в некоторых древнейших упоминаниях об Илье его прозвище воспроизводится как Муровец, Моровец, Муравленин, Моровлин (письмо Кмиты Чернобыльского, «Путевые записки» Эриха Лассоты, ряд пересказов былин о первой поездке Ильи в записях XVIII века). В соответствии с версией Миллера, Муром стал более поздней заменой Моровийска, а село Карачарово — заменой Карачева. Доводом в пользу этой гипотезы является предположение о том, что при первой поездке в Киев через Чернигов Илье было бы естественно ехать из Моровийска, а не из Мурома.

Однако известный исследователь древнерусской литературы и культуры Д. С. Лихачев высказывает противоположную точку зрения:

«Вс. Миллер считает, что родину Ильи следует искать скорее в древних черниговских Моровске и Карачеве, названия которых были якобы переделаны в былинах в Муром и село Карачарово. Однако Карачарово, упоминаемое в былинах, — это реально существующее и до наших дней село близ Мурома. Видеть родину Ильи в Карачарове и назвать его Муромцем вполне естественно, тогда как объединить два различных местечка, как Моровск и Карачев, и признавать в обоих родину Ильи просто невозможно. Что же касается „значительного крюка“, который пришлось делать Илье по пути из Мурома в Киев, чтобы заехать в Чернигов, то здесь не более чем недоразумение. Чернигов находился как раз на обычном пути из Мурома в Киев: так обычно ездили в XI и XII веках. К тому же Муромо-Рязанская земля в древнейшую пору входила в состав Черниговского княжества, поэтому путь Ильи из Мурома в Киев через стольный город Черниговского княжества был вполне естествен. Моровийск же, или Моравск, находился на половине пути между Черниговом и Киевом, и ехать из него в Киев через Чернигов было невозможно».

Отметим, что былинный эпос о путешествии муромского богатыря в стольный град Киев подобен рассказу о поездке в Киев ростовского богатыря Алеши Поповича.

Кроме того, как отмечает исследовательница А. Астахова, «рядом с указанной формой Муравленин, Муровец и т. п. в древнейших записях имеется и форма Муромец. …в известном „Сказании о киевских богатырях, как ходили во Царьград…“ в списке начала XVII века, а также в ряде пересказов XVIII века былины о первой поездке употреблена форма Муромец».

Муром известен именно потому, что считается малой родиной легендарного богатыря. В городе — множество достопримечательностей, посвященных Илье Муромцу и его подвигам. Среди этих достопримечательностей есть как старинные памятники, так и современные, например, Былинный камень скульптора С. Н. Николаева, Церковь Ильи Муромца, памятник Илье Муромцу скульптора В. М. Клыкова. Почему же по прошествии стольких веков народ продолжает хранить память о древнем богатыре, ставить ему новые памятники? Потому что образ Муромца, отразивший представления русского народа об идеальном человеке, стал основой его — народа — социокультурной идентичности.

Виктор Васнецов. Три богатыря. 1898

Именно в России сказания о Муромце и других былинных героях не только сохранились, но обретали новую жизнь в народном творчестве и произведениях классического искусства. История Древней Руси всегда была источником вдохновения для российских поэтов, художников, композиторов. Было создано великое множество шедевров живописи, литературы, музыки, киноискусства, прославляющих и сохраняющих в народной памяти героическую эпоху Киевской Руси. Богатырская тема занимает одно из важнейших мест в сказках Пушкина, в музыке Глинки, Римского-Корсакова, Бородина и Мусоргского, в картинах Васнецова и др.

Вторая симфония Александра Бородина является одной из вершин его творчества. Модест Петрович Мусоргский предложил назвать эту симфонию «Славянская героическая», однако критик Владимир Васильевич Стасов возразил: не вообще славянская, а конкретно — русская, богатырская! Так эта симфония и получила название — «Богатырская». Она стала музыкально-образным символом русской земли. Немецкий дирижер Ф. Вейнгартнер говорил: «Можно, не побывав в России, получить представление о стране и народе, слушая эту музыку».

Работу над Второй симфонией Бородин совмещал с написанием важнейшего для его творчества произведения — оперы «Князь Игорь», вдохновленной памятником литературы древней Руси «Слово о полку Игореве». Опера стала воплощением национального героического эпоса в музыке.

Музыке Александра Бородина удивительно созвучна по содержанию живопись Виктора Михайловича Васнецова. По словам Стасова, Васнецов «дышал русской древностью». Он открыл для живописи мир русских преданий и былин. «Я считаю, что в истории русской живописи „Богатыри“ Васнецова занимают одно из первейших мест», — писал В. В. Стасов после того, как в 1898 году эта картина была впервые показана на выставке. По его словам, в картине выражена вся сила и мощь русского народа — «сила торжествующая, спокойная и важная, никого не боящаяся».

Васнецов писал: «В жанровых и исторических картинах… в сказке, песне, былине, драме сказывается весь целый облик народа, внутренний и внешний, с прошлым и настоящим, а может быть и будущим <…> Плох тот народ, который не помнит, не ценит и не любит своей истории».

«Я не хотел выдумывать прошлое, а только стремился передать его в живописных образах… Мне хотелось сохранить в памяти народа былинную Русь!»

Тема Древней Руси — центральная в произведениях еще многих великих русских художников, композиторов, писателей и поэтов, неисчерпаемый источник их творческого вдохновения. Не является ли этот факт самым убедительным доказательством того, что именно русская культура вобрала в себя культуру древней Киевской Руси и дооформила эту культуру сообразно ее аутентичному содержанию? Не является ли также фактом то, что украинская культура ничего подобного не сделала?

Да, многие выдающиеся деятели культуры и искусства родились на Украине. Но они не создали бы свои шедевры, если бы не впитали в себя русскую культуру, не обогатили свой внутренний мир ее великим содержанием.

Сергей Герасимов. Церковь Покрова на Нерли

Итак, не Украина, а Россия сохранила память о Киевской Руси. Россия продолжила развивать культурные традиции Древней Руси. В России на протяжении всей ее истории создавались и создаются великие произведения искусства, прославляющие эпоху Киевской Руси. И, тем не менее, украинизаторы продолжают утверждать, что Украина, а не Россия — наследница Древней Руси и ее культуры.

Так, Петр Порошенко, выступая перед студентами Черниговского педагогического университета 1 апреля 2015 года, под одобрительные аплодисменты слушателей заявил: «Когда в Чернигове уже несколько сот лет стояли храмы, в Москве было только болото».

Во-первых, при чем тут «несколько сот лет»? Чернигов впервые упоминается в «Повести временных лет» в 907 году. А Москва впервые упоминается в Ипатьевской летописи в 1147 году. Но упоминание это касается времен княжения Юрия Долгорукого, который возвел вокруг Москвы новые укрепления. К тому моменту она давно уже не была «болотом». Точный возраст Москвы неизвестен. Но известно, что в XI веке, то есть веком ранее указанной даты, на этом месте уже существовало поселение, защищённое валом и рвом, то есть бывшее, по меркам того времени, городом.

Во-вторых, Новгород отметил свое 1150-летие в 2009 году, дата его основания приходится на 859 год. То есть Новгород старше Чернигова. Владимир основан Владимиром Мономахом в 1108 году. Рязань — в 1095 году. Суздаль впервые упоминается в летописи в 1024 году. А есть и более ранние датировки — 999 год… Поэтому говорить о каком-то совсем уж разном времени основания Чернигова и русских городов не приходится.

В-третьих, никто не оспаривает, что Киевская Русь — древнейшее на территории России и Украины государственное образование. Вопрос не в этом, а в том, кто сохранил ее традицию, а кто нет.

В-четвертых, развитие Чернигова, как известно, было совсем уж резко прервано татаро-монгольским нашествием. А уже к 1503 году, побывав, в отличие от упомянутых нами русских городов, под властью Литвы, небезуспешно искоренявшей древнерусскую традицию в Черниговщине, Чернигов вошел в состав Русского государства. И с тех пор отбивался от литовцев, поляков. Отбил он, кстати, в 1534 году и попытку киевского воеводы Андрея Немировича взять город. Потом Чернигов снова оказался под поляками, которые еще больше оторвали его от древнерусских традиций, превратив древние храмы в костелы, управлявшиеся монахами-доминиканцами. А потом Богдан Хмельницкий вместе с черниговским полком отбились от поляков, после чего Чернигов опять вошел в состав русского государства.

Вот какова сложнейшая настоящая история реального Чернигова. Создатели украинства хотят заменить ее восклицаниями на тему: «Когда у нас было всё, у вас не было ничего!» Вот так конструкт вытесняет реальную историю. Так, отмежевываясь от русской культуры и от русского мира, украинские националисты обкрадывают сами себя и свой народ.

Интересно высказывание по этому поводу не апологетов русского мира, а почитаемого украинизаторами Павла Скоропадского. Скоропадский был провозглашен гетманом Украины в 1918 году при поддержке оккупационных войск Германии. Будучи ставленником немцев, Скоропадский должен был действовать в их интересах. Как и Австро-Венгрия, взращивавшая и культивировавшая галицийство, Германия также была заинтересована в распространении этой националистической идеологии. Поэтому особенно интересно, что Скоропадский критиковал галицийство:

«Узкое украинство — исключительно продукт, привезенный нам из Галиции, культуру каковой целиком пересаживать нам не имеет никакого смысла: никаких данных на успех нет, и это является просто преступлением, так как там, собственно и культуры нет.

Ведь галичане живут объедками от немецкого и польского стола. Уже один язык их это ясно отражает, где на пять слов — четыре польского или немецкого происхождения…

Великороссы и наши украинцы создали общими усилиями русскую науку, русскую литературу, музыку и художество, и отказываться от этого своего высокого и хорошего для того, чтобы взять то убожество, которое нам, украинцам, так любезно предлагают галичане, просто смешно и немыслимо…

Насколько я полагаю необходимым, чтобы украинцы работали над созданием своей собственной культуры, настолько же я считаю бессмысленным и гибельным для Украины оторваться от России, особенно в культурном отношении.

Если мы теперь откажемся от русской культуры, мы будем лишь подстилкой для других наций и никогда ничего великого создать не сумеем».

К сожалению, яростное насаждение украинства, этого ущербного и антиисторического конструкта, приводит именно к тому, что было предсказано Скоропадским.

Пересопницкое Евангелие и миф о Первокниге — «Украинство…» Глава XXIX